Цифровая жизнь российских регионов 2020. Что определяет цифровой разрыв? (The Digital Life of Russian Regions 2020: What Defines the Digital Divide?)

Abstract

Russian abstract: В эпоху, когда цифровые технологии становятся ключевым драйвером социально-экономического развития на уровне компаний, регионов и стран, становится все более важной проблемой т. н. «цифровой разрыв», разница в уровне технологических возможностей. Этот разрыв может наблюдаться внутри каждой страны, между регионами или социально-демографическими группами. В каждый момент времени определенная степень цифрового разрыва объективно существует, однако, начиная с некоторой величины он становится социально и политически неприемлемым: недопустима ситуация, когда представители информационно бедных регионов или социальных групп оказываются в «другой Вселенной» с точки зрения своих экономических и социальных возможностей. Чрезвычайно важны ответы на два вопроса: увеличивается или уменьшается степень цифрового разрыва с течением времени при «естественном» развитии ситуации и существуют ли сценарии самостоятельного преодоления цифрового разрыва отстающими субъектами?

Большая часть мира перешла от «первичной» цифровизации – создания необходимой инфраструктуры доступа в сеть Интернет – ко «вторичной», т. е. созданию как можно большего количества отдельных цифровых решений, объединяющихся в целостные многомерные системы. В таких системах возникает «сетевой эффект», увеличение ценности для пользователей, опережающее по темпам рост числа участников системы. Для измерения процессов вторичной цифровизации Московская школа управления СКОЛКОВО разработала в 2014 г. модель «цифровой жизни», включающую семь измерений, которая была опробована на российских городах-миллионниках. В новой волне исследования выборка городов включила все столицы субъектов Российской Федерации, а также ряд крупных «нестоличных» региональных центров, суммарно 91 город. Такое расширение поля анализа позволило сравнить между собой города, очень разные по размеру, уровню дохода, структуре экономики, истории.

Цифровой разрыв второго уровня между регионами России весьма существенен: значение итогового Индекса цифровой жизни городов-лидеров (Краснодар и Екатеринбург) почти в 5 раз выше, чем у замыкающего города (Магас-Назрань). При этом распределение предложения существенно более равномерно, разница между лидирующим и замыкающим городом сокращается до трех раз; общий цифровой разрыв в большей мере определяется различиями в уровне цифрового спроса, определяемым цифровыми навыками и компетенциями населения. Соотношение между размером города и насыщенностью его цифровой жизни не носит линейный характер: малые (менее 100 тыс. населения) города демонстрируют более высокий уровень индекса, чем города с населением 100 – 200 тыс., по показателю спроса малые города превосходят даже города в страте 500 тыс. – 1 миллион жителей, уступая только миллионникам. На уровне федеральных округов лидерами являются Уральский и Центральный. Южный округ несмотря на лидерство Краснодара среди городов оказывается в середине рейтинга, замыкает его с большим отрывом Северо-Кавказский округ.

Статистический анализ факторов цифрового разрыва между российскими регионами показал картину, схожую с многократно исследованным цифровым разрывом между странами: ключевую роль играют человеческий капитал и стимулирующие политики, фактор обеспеченности ресурсами оказывается несущественным. Полученные результаты внушают определенный оптимизм: цифровой разрыв может быть преодолен не за счет ресурсной накачки региона, а с помощью целенаправленных стратегических действий. Каждый регион может и должен стремиться к максимальному развитию цифровой жизни для получения важных эффектов:
• Ускорение социально-экономического развития, повышение качества экономического
роста (исправление сложившихся структурных перекосов в ресурсо-обеспеченных сырьевых регионах);
• Выравнивание доступа к социально-экономическим ресурсам, снижение уровня неравенства, обеспечение инклюзивности возможностей;
• Создание современного качества жизни, личной самореализации граждан;
• Развитие «мягкой силы» региона, его конкурентоспособности как внутри страны, так и
в глобальном масштабе.

English abstract: Now that digital technologies have become a key driver of social and economic development of companies, regions, and countries, the problem of the so-called digital divide, or the gap between the levels of technological capabilities, is growing increasingly acute. This divide can be observed within each country and between regions or social and demographic groups. Some degree of digital divide objectively exists at all times, but beyond a certain level, it becomes socially and politically unacceptable — when people from information-deprived regions or social groups find themselves in “another universe” in terms of their economic and social opportunities. It is critical to answer two questions: does the degree of digital divide increase or decrease over time in “natural” conditions, and are there scenarios for an independent bridging of the digital divide by under-performed?

The majority of the world has moved beyond the “primary” digitization — creating the necessary Internet access infrastructure — to the “secondary” stage, i.e. creating as many individual digital solutions as possible that unite into comprehensive multidimensional systems. Such systems generate a network effect where the value to users grows faster than the number of system participants. To evaluate the processes of secondary digitization, the Moscow School of Management SKOLKOVO developed a seven-dimensional model of “digital life” back in 2014, and then proceeded to test it on Russian million-plus cities. In the new wave of the study, the sample included all the capitals of the constituent entities of the Russian Federation, as well as a number of major non-capital regional centres — 91 cities in total. The expanded analysis scope made it possible to compare cities that differ greatly in terms of their size, income level, economic structure, and history.

The second-tier digital divide between Russian regions is considerable: the final Digital Life Index score of the leading cities (Krasnodar and Ekaterinburg) is almost 5 times higher than that of the trailing city (Magas-Nazran). At the same time, supply is distributed much more evenly, with only a three times difference between the leading and the trailing city; the resulting digital divide has more to do with gaps in digital demand determined by the population’s digital skills. The correlation between the city’s size and the vibrancy of its digital life is not linear: small cities (with less than 100,000 people) have higher scores than cities with a population of 100–200,000. In terms of demand, they even surpass cities in the 500,000 to 1 million people range, being second only to the million-plus cities. At the federal district level, the Ural Federal District and the Central Federal District take the lead. Despite Krasnodar’s leadership among cities, the Southern District is in the middle of the list, while the North Caucasian District is at the bottom.

Statistical analysis of the contributory factors revealed a picture similar to the well-researched digital divide between countries: human capital and expansionary policies play the key role, while the resource capability factor is not so significant. The results inspire a certain amount of optimism, since the digital divide can be bridged through purposeful strategic actions rather than by pouring resources into the regions. Each region can and should aim to develop its digital life to the fullest to experience significant results, such as:

• Acceleration of social and economic development and improvement of the quality of economic growth (fixing the existing structural imbalances in the well-resourced primary producing regions);

• Fair access to social and economic resources, reduction of inequality, and provision of inclusive opportunities;

• Decent quality of life with opportunities for self-fulfillment;

• Development of the region’s soft power and competitiveness both on the national and the global scale.

Note: Downloadable document available in Russian.

Keywords: digital divide, digital transformation, digitalization, цифровой разрыв, цифровая трансформация, цифровизация регионов, региональная политика

JEL Classification: H79, R58, O25, O33, O38